Форум » Зарисовки на полях » Новая парижская жизнь » Ответить

Новая парижская жизнь

Беатрис де Бенуа: Место:Париж, его предместья, извилистые улицы, дом недалеко от церкви Сен-Жермен-л'Оксеруа и другие места в черте города и за его пределами. Время:середина августа 1572, раннее утро и весь последующий день. Лица:Беатрис де Бенуа, мадам де Ренье (тётка Беатрис), герцог де Гиз, а так же другие возможные лица. По приказанию отца, Беатрис отправляется в Париж вместе со своей тётушкой. После четырёхдневного путешествия, они, наконец, достигают предместий Парижа. Теперь им многое предстоит сделать, а главное - встретиться с Анриеттой де Невер.

Ответов - 35, стр: 1 2 3 4 All

Беатрис де Бенуа: Мадемуазель де Бенуа не ожидала, что её скромная персона привлечёт внимание высокородного гостя. Она полу боком пробиралась по набитой лестнице и одновременно вместе со всеми наблюдала за молодым человеком. Когда же его взор устремился на неё, окружающие расступились, и все присутствующие обратили взгляды в сторону девушки, она ощутила небывалый трепет во всём своём теле, однако, быстро справилась с собой и, после небольшой паузы, решила, что нужно ответить на адресованную ей благодарность. -Для меня большая честь, иметь возможность проявить хоть толику участия Вам и вашим людям, Ваша светлость. – сказала она, довольно банальную в данном случае, фразу, но сказала искренне, без тени жеманности, сопровождая слова почтительным реверансом, при этом несколько смущённо, но уверенно, глядя в тёмную бездну глаз герцога, и, если бы не предательски проступивший румянец на молочно-белом лице с лёгким оттенком слоновой кости, выглядела бы вполне хладнокровно, но с другой стороны, это добавило ей какой-то особенной живости. «И это я ещё не попала в Париж…» - мелькнуло в голове Беатрис, хотя думать об этом, ей сейчас хотелось меньше всего.

Henri de Guise: Герцог коснулся пальцами края шляпы, сопровождая это движение полупоклоном, и предоставляя собравшимся трактовать свою любезность как угодно,- и покинул помещение. Те, кто стоял ближе к окнам, могли видеть, как герцог сел в закрытый экипаж, на удивление скромный для такой персоны. Спустя несколько минут коляска уже исчезла в клыбах пыли. На постоялом дворе осталась примерно половина свиты; расположившись у коновязи, эти достойные люди и преданные слуги вступили в непринужденную беседу, дожидаясь, пока можно будет обиходить благородных животных, принадлежащих их господину. В самом постоялом дворе происшествие произвело куда больше шуму; собравшиеся шептались, кто вполголоса, кто довольно громко, пытаясь доискаться причины, сподвигшие торопливого гостя на подобный поступок. Гугеноты, по-видимому, не испытывая удовольствия от этих бесед, поспешно покинули общий зал; их уход был встречен молчанием, сменившимся улюлюканием и дерзким смехом, когда за "людьми в черном" закрылась дверь. Совсем иное отношение выпало на долю Беатрис; приезжие расступались перед ней, сопровождая свою любезность прочими знаками внимания. Все это вызывало ощущение, что придорожное зеведение посетил, как минимум, святой мученик или наследник престола.

Беатрис де Бенуа: Беатрис напоследок улыбнулась в ответ молодому человеку и, после того как он покинул постоялый двор, поспешила вернуться в свою комнату. Теперь, когда каждый старался уступить ей дорогу, девушка могла беспрепятственно пробраться по лестнице. Непривыкшая к такому усиленному вниманию со стороны мужской половины, мадемуазель де Бенуа не знала как ей себя вести в таком положении. Кокетство, хоть и было у неё в крови от матери, но большей частью изнутри подавлялось девушкой, которой внушалось отцом и тётушкой, что любое его проявление есть неблаговидное дело для юной особы. Но сейчас, когда в ней заговорил глубоко скрытый в недрах сознания голос гордости, Беатрис не могла удержаться от того, чтобы не ответить на любезность добродушным взглядом и застенчивой улыбкой, которыми она одаривала каждого, кто хотел завоевать её внимание. Так девушка, наконец, добралась до дверей нужной комнаты и поспешила войти внутрь. Закрыв дверь, она прислонилась к стене и, глядя в потолок, сделала глубокий вдох и выдох, после чего взглянула на мадам Ренье. -Мадам, Вы многое пропустили, спокойно сидя в этой комнате. – с какой-то детской загадочностью начала она. «Быть может, тётушка и знает, что тут было, она могла видеть из окна или слышать голоса снизу… - параллельно размышляла Беатрис, идя вдоль комнаты. – А может и не знает…Нет, прибудь сюда хоть Его Величество Карл IX, она бы могла этого не заметить, впрочем, к чему все эти мысли, глупо рассуждать о том, что через мгновенье станет явным.» – решила она и остановилась возле мадам Ренье.


Le maitre: Дама, опекавшая графиню де Бенуа, как свою родную дочь, стоило ей только ступить за порог отправила вслед молодого пажа с приказом незаметно проследить за племянницей. Сама же мадам де Ренье, тем временем, присела на кровать и откинулась на подушки. Охваченная легкой дремой, столь часто посещающей людей в ее возрасте, она на какое-то время забылась, но вскоре была выдернута из приятного состояния все тем же пажом. Юноша взахлеб рассказал госпоже о происшествии внизу и о том, что ее племянница невольно оказалась в центре внимания. Поэтому, когда прелестное дитя, с заговорческим видом, пришло сообщить тетушке свой маленький секрет, та хитро сощурила глаза и не менее загадочно улыбнулась. - Я видела сны, дитя мое. Немудрено, что что-то в этом мире прошло мимо меня...- промурлыкала мадам де Ренье, почти как кошка, греющаяся на солнце.

Беатрис де Бенуа: «Стало быть, она ещё не знает…» - подумала Беатрис. Хитрый взгляд тётушки несколько смутил её, но, учитывая странность натуры мадам Ренье, она решила не обращать на это внимание. С детским восторгом девушка принялась рассказывать о случившимся, и, закончив повествование, она бросила осторожный взгляд на тётушку, ожидая, что она на это скажет. Но тут мадемуазель де Бенуа вспомнила о важном вопросе, который уже давно мучил её, а именно: кто же был тот молодой человек, возглавлявший бравую кавалькаду. - Мадам, как по-вашему, что это за господин сюда пожаловал? - Вдруг решилась спросить Беатрис с юной наивностью в голосе. – Вероятно какой-то герцог, но кто именно? Я верю, что у Вас уже созрели некоторые предположения на этот счёт. С одной стороны, ей было ужасно любопытно узнать, с кем ей довелось иметь дело, но с другой, её терзали странные опасения, о которых, впрочем, она старалась не думать. Беатрис и сама пыталась догадаться о личности этого человека, она вспоминала все, что знала о нынешних герцогах, но, наиболее вероятным ей показался лишь один вариант, в реальность которого девушка верить отказывалась.

Le maitre: Умудренная опытом дама, разумно посчитав, что о маленькой слежке и своей оповещенности перед Беатрис лучше умолчать, с интересом, вовсе не наигранным, как могло бы показаться, выслушала свою любимую племянницу. Возбуждение, которое при рассказе охватило юную особу, приятно умиляло графиню. Когда-то и она была такой же молодой, и каждое заметное происшествие вызывало у нее живейший подъем чувств... - Моя дорогая, да разве ж я могу угадать! - лукаво заметила тетушка, чуть прищурившись, - А впрочем... Как говоришь? Высокий, молодой, красивый да еще и герцог... А народ так и увивается перед ним? Если уж честные католики, а хозяин здесь, как мне сказали, уж точно не гугенот, то...скорее всего, душа моя, ты лицезрела самого принца Генриха де Гиза! Мадам де Ренье мягко сжала руки девушки и улыбнулась, давая племяннице возможность осознать сказанное. По происшествии еще почти двух часов путешественницам подали их экипаж. Весь путь до Парижа пожилая графиня рассказывала презабавные истории из своей молодости, порой сознательно выбирая самые пикантные. Так она готовила племянницу к тому времени, когда та сама узнает, какие нравы при дворе династии Валуа. Наконец показались парижские крепостные стены и башни церквей. Тяжелый, нагруженный экипаж с трудом пробирался сквозь извилистые улочки и маленькие площади, на которых кругом были люди. - Подумать только! Сколько же гугенотов в нашем королевстве! Беатрис, дитя мое, да ты только посмотри! - то и дело восклицала мадам де Ренье, украдкой поглядывая на протестантов, приехавших на королевскую свадьбу, коих и впрямь встречалось очень много. К особняку Гизов путешественницы добрались уже ближе к вечеру. Теплая августовская ночь еще не начала в полной мере предъявлять свои права на власть, но уже давно позади остался зной, и раскаленный шар солнца мягко уплывал вниз - к ногам соборов, особняков и трактиров; тени удлинились, а где-то в садах застрекотали сверчки.

Беатрис де Бенуа: День медленно клонился к концу. Уставшая с дороги Беатрис собрала последние свои силы, коих, впрочем, было немало из-за невероятного возбуждения, которое передавалось каждой частичке тела девушки от бушующих эмоций, связанных с поездкой. Париж довольно дружелюбно принял юную особу, и она надеялась, что таким же дружественным он для неё и останется. Вокруг было полно народу, который суетился и шумел в последних лучах уходящего за крыши домов и башен солнца. Никогда раньше она не испытывала такого волнения, как подъезжая к особняку Гизов. Сейчас должна решиться её судьба и всё дальнейшее существование. Не то, чтобы она была неуверенна в себе, нет, напротив, она обладала душевной твёрдостью и самообладанием, но в такие моменты, когда от каждой мелочи будет зависеть твоя жизнь, даже самым отважным людям не всегда удаётся справиться с собой, не говоря уже о совсем ещё молоденькой девушке, целью которой было зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. «Либо взлететь, либо упасть, третьего не дано…» - мелькало в голове мадемуазель де Бенуа. Наконец, экипаж остановился, и мадам Ренье с племянницей оказались почти у самого входа. Беатрис первая вышла из экипажа и, оглядевшись, вдохнула прохладный воздух. Тут ей вспомнилась встреча с герцогом в предместье, она стала думать о том, что это и впрямь мог быть сам Генрих де Гиз, и, что теперь она может пересечься с ним снова. Надо сказать, что в семье Бенуа к этой фамилии было особое отношение. Марк де Бенуа денно и ночно рассказывал о Франсуа де Гизе и его сыне, об их стремлении убрать все преграды для истинной веры, о подвигах, которые они совершали во благо просветления умов человеческих. В глазах юной девушки они внушались как примеры для подражания и глубочайшего почтения. Беатрис, безусловно, не отрицала этого, но считала, что благородные цели, о которых твердил её отец, не оправдывают проявленной жестокости и нетерпимости, но споры с отцом на подобную тему никогда не приводили ни к чему хорошему, а по сему, она предпочла мнение это держать при себе.

Henri de Guise: Особняк Гизов или Отель-де-Гиз, как мы его позволим себе называть, в то время представлял собой крайне любопытное зрелище. Построенный в конце 14-го века по заказу Коннетабля Франции, Отель-де-Клиссон (а именно так называлось строение, послужившее основой этого комплекса) входил в приданое матушки теперешнего герцога, мадам д'Эсте. Франциск де Гиз значительно расширил свои владения, выкупив сперва смежный с этим строением отель Рош-Гийон, затем отель Лаваль, и множество примыкающих к ним более мелких зданий. На момент нашей истории Отель-де-Гиз, как его именовали уже не только католики, занимал целый квартал, огороженный высокой стеной, разделенный, впрочем, надвое улочкой Роше, продолжавшей прямую линию от улицы Бар к улице Барбет. Матушка нынешнего герцога уже давно не жила постоянно в Париже: выйдя вскоре после смерти Меченого замуж за герцога де Немура, она передала свое приданое в собственность старшего сына. В эту миниатюрную крепость, знаменитые башенки которой и поныне служат визитной карточкой улицы Брак, было несколько входов: так называемый "портал" - бывшие въездные ворота Отель-де-Клиссон, располагавшийся как раз под этими башенками; въезд со стороны улицы Тампля; въезд с улицы Роше в отель-де-Сенс (роскошное, только что заново отделанное здание на углу улицы Шом и Парадиз), и, наконец, парадный въезд с улицы Парадиз, тогда еще не стиснутый застройками и открывавшийся в миниатюрный парк. У каждого из этих выходов стояла охрана: один или два человека в желто-красных цветах Лорейнов; любой, кто претендовал на то, чтобы проникнуть в святая святых, должен был сперва миновать этих преданных стражей. Более того: внутри двориков, которые образовывали соединенные между собой здания комплекса, постоянно находились вооруженные люди, готовые по первому сигналу прийти на помощь своим товарищам. Видно было, что жильцы готовятся если не к длительной осаде, то к небольшой войне; впрочем, до поры до времени эти приготовления скрывались за узорчатыми ставнями на окнах и крепкими дверями Отель-де Гиз. Путешественницы были остановлены; стражник, в повадке которого угадывался не парижский лакей, а орлеанский ветеран, сурово оглядев дам, непререкаемым тоном потребовал пароль.

Беатрис де Бенуа: Беатрис засматривалась на необыкновенный по красоте и грандиозности Отель-де-Гиз, на его строгие, но в тоже время со своим особым изяществом выполненные башни, торжественно возвышающиеся среди скромных уличных строений в медленно наступающих сумерках. От такого мирного созерцания девушку оторвал требовательный голос стража. Мадемуазель де Бенуа, не смотря на его грозный вид, ответила с присущим ей добродушием и теплотой в голосе. -Нам назначено на сегодня Её светлостью Анриеттой де Невер. – спокойно сказала Беатрис. Куда-то вмиг исчезло всё волнение и наступило полное успокоение души и тела, девушка посмотрела на тётушку, чтобы удостовериться, что всё делает как надо, и, получив её одобрительный взгляд, устремила взор на стража.

Henri de Guise: Привратник еще раз внимательно оглядел посетительниц, но чувство долга пересилило, и, крикнув помощника, он в свете его факела пробежал глазами приглашение. Только после этого тяжелые двери "Портала" дрогнули и растоврились, и слуга пригласил дам пройти наверх. Их провели по анфиладе комнат, обставленных с удивительной скромностью, если принимать во внимание титулы проживавших здесь людей. Сводчатый потолок, более подходящий для замка, резное дерево, теплый желтоватый камень, темная бронза - нигде не позолоты, ни драгоценных камней. Слуга с поклоном впустил дам в небольшой кабинет, как видно, открывавшийся в те самые полукруглые башенки, и с поклоном попросил подождать. ... Комната мало чем отличалась от остальных, разве что была более светлой и обставлена в более мягких тонах. В камине из светлого камня потрескивали виноградные лозы, на столике возле него стояла пара бокалов, графин с лучистым рейнским вином и ваза с фруктами. Казалось, что хозяин дома ждал не незнакомых ему гостий, а старых друзей.



полная версия страницы