Форум » Зарисовки на полях » Odi et amo » Ответить

Odi et amo

Henri de Guise: Время: вечер и ночь 17 августа 1572 года Место: Лувр Лица: Маргарита Валуа, Генрих Гиз Эпиграф Любовь и ненависть кипят в душе моей. Быть может: "Как?" ты спросишь - я не знаю Но силу этих двух страстей В себе я чувствую - и сердцем всем страдаю. «Odi et amo» («Ненавижу и люблю»), Catullus 85, Catvlli Carmen LXXXV

Ответов - 30, стр: 1 2 3 All

Henri de Guise: Герцог закинул голову. Ему очень хотелось развернуться на каблуках и уйти, чтобы заставить Маргариту пожалеть о словах, которые она ему бросила. Но вместо этого он лишь язвительно улыбнулся. - Вы позвали меня лишь для того, чтобы эффектно указать на дверь?- пытаясь подавить боль, которая выплеснулась-таки из своего ледяного хранилища, вымолвил он. Генрих не умел иначе избыть горечь, чем вернув ее тому, кем она вызвана. Немногие могли добраться до живой плоти этого человека, и тот, кто был к ней допущен, получал сполна. - Как забавно, мадам, и как последовательны вы в своих поступках и мыслях. Но я понимаю, это особая разновидность удовольствия: дать человеку надежду и тут же, убив его, полнее упиться своей победой. Когда-то вам нравился и мой ум и моя осторожность, но теперь ветер переменился. Что же, пусть так! Поскольку эти письма принадлежат мне, как вы изволите выражаться, я оставляю их вам. Без вашей милости они значат не больше, чем просто исписанные листки бумаги. Он поклонился, закусив изнутри щеку, чтобы пересилить боль, пульсировавшую в груди.

Marguerite de Valois: Поначалу деликатные речи Гиза, с изрядной долей насмешки, гневили Марго: именно так, как гневили бы любую из женщин, чей возлюбленный не явил страсти и раскаяния, когда они ожидались. Ей хотелось немедленно и совсем не по-королевски броситься на почтенного герцога, повалить с ног и разодрать заносчивую маску, что он имел наглость выдавать за лицо! Но теперь Маргарита мысленно отступала, как если бы два человека в комнате оказались фигурами на шахматной доске - ходы герцога оказывались сильнее. Единственная позиция, что оставалась Марго – разомкнуть уста для правдивого ответа… Принцесса выдохнула и слегка пошатнулась, будто что-то тяжелое пало с ее головы: перед Анри в одном лице явилось и храбрящееся дитя, и печальная кокетка. - Я позвала тебя именно для того, чтобы доказать – грядущие события не смеют помешать нашим отношениям, - тихо проговорила Марго, подразумевая предстоящее венчание с королем Наварры, – как не помешали и прошлые, - подразумевая брак герцога с Катрин Клевской. Эта фраза означала и прощение. - Я хочу, чтобы ты провел эту ночь со мной, как проведешь со мной и брачную, - не зная, что ее ожидает, Маргарита отчаянно зажмурилась и бросилась на грудь герцога.

Henri de Guise: Он вскинул голову, чтоб дать насмешливый ответ, как она заслуживала того - своим браком, своими речами, своей женской недальновидностью... Наказать, причинить такую же боль, как она ему, плевать, что это жестоко, не по-мужски, неблагородно! Сколько уже можно быть благородным?! И вдруг все потеряло значение. Он обхватил ее руками, оглушенный, сбитый с толку всем, что разом обрушилось, как снежный ком: словами, объятиями, теплотой этих рук. Лицо ярко вспыхнуло. "Проведешь со мной ночь". Этого не могло быть, она выходит замуж, никто в мире не откажется от того, чтобы быть с ней, с ней, с ней, с ней, с ней, с ней, с ней... ... Он все пытался думать, осмысливать свои действия, но его уже накрыла волна боли, смешанной со жгучей, убивающей волной счастья. Его Марго. Сам не замечая, он принялся целовать близкое лицо, плача, смеясь, запутавшись в чувствах, которые разрывали его изнутри. - Марго. Марго!!!!!!! Он подхватил ее на руки и в три шага донес до постели. Почерневшие глаза впились в лицо будущей королевы, когда он почти уронил ее на подушки и наклонился сверху. - Марго...


Marguerite de Valois: Маргариту посетило странное чувство, как если бы он впервые склонялся к ней вот так – властно, но бережно. Она даже смешалась на мгновение; вожделение разливалось в ней, нещадно подчиняя и тело, и разум. - Ты прощаешь меня? – Маргарита заглянула в любимые глаза долгим глубоким взглядом. – Анри… Пальцы впились в его одеяние - Марго попыталась сорвать колет, как вдруг услышала легкое позвякивание. Кольчуга?!! - Это верно чтобы помучить меня… - она зарычала от нетерпения.

Henri de Guise: Он поймал пальцы, скользнувшие по металлу, скрывавшему грудь, и поцеловал их. Один раз. Потом еще. Потом снова и снова. Губы скользили по белой коже, очерчивая выпуклости и впадины, играя перстнями... потом скользнули выше, на ладонь, на запястья, выше, выше... Молодой человек прижался губами к губам Маргариты, приклекая ее к себе, ощущая гибкое, живое тело под тканью платья. Ему хотелось разорвать эту сияющую оболочку, извлечь из нее свою любовницу и зацеловать ее всю, каждую пядь ее нежного тела. Он видел его внутренним взором, знакомое, податливое, так уютно принимавшее его в себя раз за разом... - Марго!- простонал он, почти ломая ее в руках, как белую лилию. Только ей дано было пробуждать в нем такие чувства, только ее он боялся сломать, только ей он принадлежал душой и телом, покорялся, как раб хозяйке, изнемогая от радости этого обожания. С трудом оторвавшись от женщины, он сорвал с себя камзол и колет, оставшись в одной рубашке, и снова потянулся к прекрасному лицу. - Разденься.

Marguerite de Valois: Маргарита живо села в кровати, чтобы иметь возможность полюбоваться герцогом без привычного строгого облачения, и лицо ее засияло от восторга. О, как ему шла эта легкая небрежность и горящий взгляд… - Подожди, прошу тебя, - Марго резко выбросила вперед обе руки, принуждая его замереть. – Подожди… Не отрывая жадного взгляда от любовника, она завозилась, отползая к противоположному краю кровати. Затем вынуждено отвернулась, изящным движением перекинув волосы на грудь, чтобы предоставить судьбу ее одеяния в распоряжение герцога. - Перережь шнуровку. Напряженные пальцы отчаянно стискивали покрывало, но в остальном Марго, как ей казалось, не выдавала своего волнения.

Henri de Guise: Он придвинулся к женщине, проводя пальцами вниз вдоль шнуровки платья, словно не доверял своим глазам в окружающей полутьме. Но, пробежав по тугому плетенью шнурков, его рука скользнула вдоль талии; герцог прижал к себе Маргариту с коротким стоном, чувствуя, что вся его осторожность и разум готовы расплавиться в бурлящем потоке крови. Он стиснул возлюбленную в объятиях, жадно погрузив лицо в поток ее волос, целуя белую кожу, жадно скользя губами по плечам. Поцелуи скоро сменились легкими укусами, руки нетерпеливо принялись мять легкую ткань, служвшую преградою между ними. Он вытащил кинжал и, поддев, рассек первый шнурок - и, вцепившись в расшитый ворот, разорвал корсет Марго до половины. Дальше мужчина уже не мог сдерживаться: отшвырнув оружие, он опрокинул любовницу на постель, осыпая поцелуями ее грудь, продолжая сдирать с нее платье.

Marguerite de Valois: Женщина судорожно корчилась в сладком томлении, чем непроизвольно мешала обнажать ее: сперва Марго льнула к Анри, затем с визгом брыкалась, пытаясь ногтями пронзить ткань рубашки, а после неистово изгибалась, прижимаясь бедрами к его бедрами с самыми откровенными намерениями. С ним она превращалась в самую дикую и нетерпеливую из любовниц. Когда платье наконец соскользнуло и под ним ничего не оказалось, принцесса не без удовольствия позволила созерцать себя полностью обнаженной. Ее победная улыбка говорила «я знала»…. - Анри, - зашипела Марго, цепляя зубами его рубашку. – Сними это… Сними все наконец!

Henri de Guise: ... Рубашка вместе с кольчугой упали на ступени возле кровати. Пламя ночника рассыпалось по гибким кольцам и заиграло на обнаженной спине мужчины. Генрих наклонился к принцессе, вглядываясь в лицо, в прозрачные глаза, отражавшие сейчас нетерпение, сдерживаемый стон живот плоти. Не поддаться ему было выше человеческих сил. И он подчинился. Два гибких тела слились в одно и спальня наполнилась слабыми стонами и шуршанием простыней....

Marguerite de Valois: …Счет времени был потерян для Марго. Теперь она, покоясь в объятиях Генриха, молила Высшие силы отсрочить исход этой ночи, а следовательно и наступление рокового дня. Женщина тревожно глядела в сторону окна, то и дело с силой жмуря глаза, чтобы одолеть недостойное желание заплакать. - Со мной не могли сотворить ничего более жестокого, - желчно промолвила Марго. – Но завтра я подпорчу им представление… Она порывисто села в кровати и обернулась на герцога. - Ты обещаешь, что ничего не изменится? Я буду ждать тебя и завтра, и послезавтра, - теплая ладонь опустилась на бедро мужчины и осторожно заскользила по нему. – Обещаешь?



полная версия страницы